— Учту. А Ларисса — это…
— Экономка. Уехала в гости на три дня, вот мы тут и кукуем.
— Экономка — это хорошо, — обрадовалась я. — А то из меня повариха аховая, честно говорю.
— Да ладно, — ухмыльнулся дворецкий. — Октонога любой дурак сварит.
Я скептически поджала губы, но говорить ничего не стала. Поживем, увидим.
Наконец, мы с Карелом все доделали и, зевая во весь рот, спустились на первый этаж. Рид привел нас на кухню и сделал круг по помещению.
— Ну вот! Располагайтесь!
Посмотрела я на все это хозяйство и приуныла. Как растапливать печь, я не знала. Пришлось признаться в своей несостоятельности напарнику и дворецкому.
— Да что ж ты за девка такая, коли с печью управляться не умеешь? — удивился Рид.
— Да уж какая есть, — пожала я плечами. Ну откуда мне, городской девчонке из технического мира, знать, как растапливать печку и как ею пользоваться?
— Я умею. Сейчас все сделаю, — пришел мне на помощь друг. — А ты пока тащи сюда этого… с ногами.
— Октонога! — исправил его Рид и поманил меня в смежное помещение.
ГЛАВА 2
Об охоте на октонога и знакомстве с местными продуктами
Здесь располагалась просторная кладовая, из которой вела лестница в подвал. Впрочем, вниз мы не пошли, так как октоног находился в большом аквариуме, стоявшем в углу. Я присела на корточки и уставилась на… Ну, назовем этого монстрика — иномирной версией осьминога.
Такая же «голова», щупальца с присосками, но к ним в комплекте шли еще две внушительные хитиновые клешни. Отличие заключалось в том, что у октонога имелся большой широкий клюв, а глаза располагались на палочках-отростках, как у улиток. И расцветка абсолютно футуристическая: особь, взирающая на меня из стеклянного чана, наполненного водой, была ярко-малиновая с темно-синими кружочками по всему телу.
— И как его готовить? — с ужасом вопросила я, таращась на это чудо чудное, диво дивное.
— Да чего его готовить? Суй в кипяток, пусть варится, — любезно пояснил Рид.
— Так он же живой!
— А тебе какой нужен? — не понял дворецкий. — Их живыми варят.
— О боже! Жуть какая! — отодвинулась я от аквариума. — Я не могу! Это же… садизм какой-то.
— Что такое садизм, мне неведомо, а только бросать октоногов в кипяток надо живыми, целиком и не разделывая. Если сдохнет или туша повредится, всё, можно выкидывать. Мясо испорчено и есть его уже нельзя.
— А… яйца у вас есть? Омлетик пожарю… — намекнула я.
0
