23 ФЕВРАЛЯ
— Леший! Ле-е-еший! — притоптывая ножкой в изящном остроносом сапожке, расшитом золотой канителью, кричала девица-красавица. — Выходи по-хорошему!
— Не выйду! — раздалось из кустов.
— Лучше выходи! А то хуже будет!
— Да куда уж хуже?
Ветки куста раздвинулись, и из них выглянула косматая бородатая голова.
— Ага! Ну, поздравляю тебя, дорогой Леший, с 23 Февраля! — торжественно возвестила девица и сунула прям в лицо опешившей нечисти коробочку.
— И что там? — с опаской и как-то грустно спросил Леший.
— Подарок! — тоном, не допускающим возражений, отрезала девушка и разгладила подол яркого праздничного сарафана. — Ну же! Смотри давай. Благодари меня.
С тяжким вздохом, подозревая самое страшное, Леший вскрыл подарок.
— Бритва. Мощная. Пять лезвий. М-да...
Его подозрения оправдались.
— Я вот что-то не поняла! — вскинулась девица-краса. — Али ты не рад моему подарку? Ты себя в зеркало видел, нечисть поганая? Ты бороду когда приводил в порядок?! И скажи спасибо, что не эпилятор!
— Ой! — захлопал глазами Леший. — Спасибо, дорогая! Уважила старика! Бритва — это именно то, что мне жизненно необходимо!
— То-то же! — Личико дарительницы разгладилось. — Ну ладно, не грусти. Мне еще остальных парней поздравить надо.
Залихватски свистнув, она запрыгнула в ступу и свечой взлетела в небо.
Как только ступа скрылась за облаками, лесной дух, воровато оглядываясь, принялся копать ямку под кустом. Туда и припрятал от греха подальше ценный подарок. Потом скажет, что сломал случайно. Потому как признаваться Яге, что ее подарок пришелся не по душе... Ну как бы даже бессмертной нечисти жить хочется. Дураков нет, на такой риск идти.
— Кощей! Выходи! — стучала черенком метлы в железные ворота давешняя девица-краса.
— Чего тебе? — высунулась из узкого окошка над воротами голова.
Страшноватенькая голова, прямо скажем. Лысый череп, обтянутый кожей, запавшие глаза без ресниц, тонкие бескровные губы.
Ну да, красавцем Кощей если и был, то так давно, что и сам уже не помнил, а было ли это на самом-то деле. Или он таким и появился на свет.
— Подарок забирай, Кощеюшка, — улыбнулась девица в ступе, наклонилась и принялась копаться на дне. — Вот!
— Это что? — с опаской спросил Кощей Бессмертный.
— Полироль. Поздравляю тебя, старинный друг, с 23 Февраля. Будь сильным!
— Да я вроде уже... — подслеповато щурясь, лысый дядька рассматривал жестяную банку. — А зачем мне полироль?
— Лысину полировать! — начала сердиться гостья. — Так, не гневи меня! А ну забирай подарок! А то ведь ты меня знаешь!
— Заберу, заберу. Не серчай, Ягуля. Только ты мне, глупому, скажи, а почему полироль-то? Она ж ядовитая.
— А тебе не всё равно? Ты бессмертный. Какая была, такую и взяла. Так, забирай быстрее. Мне еще остальных парней одаривать.
Тяжко вздохнув, Кощей отворил окно пошире и сбросил вниз корзинку на веревке. Ревматизм что-то замучил, нет желания спускаться вниз. Даже к Яге. Особенно к Яге.
— Водяной, выплывай!
— Бульк? — из воды высунулась зеленая макушка.
— Подарок забирай!
— Буль-бульк?
— Что значит, «может, не надо?» А ну быстро греби сюда! Забирай!
Забурлила вода, закрутился водоворот... Всплыл Водяной. Не совсем уж дурак-то, Ягу игнорировать, когда она подарки пришла дарить.
— Это бульк что?
— Трусы! — гордо улыбаясь, возвестила девушка и брезгливо потерла пятнышко от воды на нарядном сарафане.
— Зачем мне трусы? — грустно хлюпнул Водяной, держа в руках с перепонками между пальцев веселенькие желтые трусы в горошек.
— Что значит зачем? Труселя — это всем надо. И потом, я старалась, выбирала, чем тебе срамоту прикрыть, а ты недоволен?! — Голос начал уходить в ультразвук.
— Да что ты! Что ты? — запаниковал Водяной. — Чудесные труселя! У меня лучше в жизни никогда не было!
— То-то же, — вздохнула девица и присела на край ступы. — Как же с вами, мужчинами, тяжело. А мне ведь еще Горыныча одаривать. Ладно, друг мой булькающий, носи мой подарок и поминай добрым словом. А я полетела.
Провожая взглядом ступу, ловко лавирующую среди облаков и стаи гусей, Водяной тяжело булькающе вздыхал. Да уж! Придется ведь носить эти желтые... — он рассмотрел тряпку у себя в руках — труселя. Слово-то какое! И ведь никуда не денешься. Яга проконтролирует, по душе ли пришелся ее подарок.
Еще раз побулькав, Водяной хлопнул по воде хвостом и ушел на дно...
— Горыныч! Го-ры-ныч! Ау! Ну где ты там, морда трехголовая?
— Ась?
— Чёгось?
— Ну?
Три головы на длинных шеях высунулись из пещеры.
— Ой!
— Яга!
— А мы тут спали...
— Некогда спать! Праздник мужской. Я тут уже с ног сбилась, летаю, вас всех подарками одариваю. Выползай!
— А может, не надо?
— Надо, Горыныч, надо! Я тебя поздравлять буду.
Головы переглянулись, одна попыталась трусливо втянуться, но ей не позволили две другие. Что ж они, вдвоем отдуваться должны?! Нет уж! Помирать, так вместе! Подарки получать — так тоже вместе.
— Вот, друг мой дорогой. Подарки тебе, в количестве трех штук. Сундук узорчатый...
— А зачем нам сундук? — очень осторожно, чтобы не нервировать Ягу, спросила правая голова.
— А куда ты будешь шкуру складывать, когда полиняешь? Опять бросишь в угол, а мне скажешь, что так и было и ты не виноват?
— А... — засмущалась башка. — Ну да. Сундук нам очень нужен! А то куда ж я свою шкуру буду складывать, чтобы тебе потом было из чего сумку и сапожки сшить?
— То-то же. А это — второй подарок. Ведерко увлажняющего крема.
— А это-то зачем? Мы ж не девчонки! — опрометчиво рявкнула средняя голова.
На нее тут же зашипели более осторожные правая и левая, и средняя, поняв, что она сильно рискует, закатила глаза и приняла вид придурковатый. Авось прокатит, Яга не разгневается на юродивую
— Шкуру будешь смазывать, — отрезала Яга. — Мне перчатки нужны, плащ кожаный. А то ветрено наверху, продувает косточки мои. А ты за шкурой совсем не следишь. Последняя была отвратительного качества. Чешуйки просто опадали. Никуда не годится.
— Поняли, — закивала средняя голова. — Будем смазываться. А часто?
— Каждый день! И гляди у меня! Хоть одну чешуйку с моего будущего пальто потеряешь...
Недобро прищурившись, девица-красавица похлопала ладошкой по банке крема. Все три головы Горыныча гулко сглотнули.
— Ну а тебе, дорогуша, — перевела взгляд на левую башку дарительница.
— Конфетки? — робко спросила та. — Как на Новый год?
— Нет! От конфет у тебя прыщи лезут. А скоро линька. Не порти мое будущее пальто. Предупредила же по-хорошему!
— Ой...
— Мешок морковки, — кряхтя, словно старая бабка, Яга вытащила из ступы мешок и перевалила его через бортик. Тот тяжело шлепнулся на землю, из него выкатилась морковка.
Горыныч трехголосо выдохнул с облегчением. Могло быть и хуже. Кактусы очень полезные, говорят. И алоэ. Что это такое, змей не знал. Зато он хорошо знал давнюю подругу. А морковка — так это вообще чудесно! Если что, ее можно и зайцам скормить.
— Ну, значится, с праздником мужчин. Поздравляю, всё такое. А я полетела...
Ступа летела по небу, девица залихватски свистела, пугая ворон и диких гусей, которые так и норовили прибиться к ней.
Все же хорошо, что есть праздники. Она вот всех своих одарила. А скоро женский день, до весны всего неделя. Потом неделька марта, и уже к ней пойдут парни, ее поздравлять будут.
И она надеется, что в этом году отчаянных и бесстрашных не найдется. Сковородка — вещь в хозяйстве, конечно, полезная. Но не на праздник же. Кощея спасло только то, что он бессмертный. Сам же потом сидел и дно у чугунной сковороды выпрямлял. А то уже больно погнулось оно об его голову.
А уж она, Яга, расстарается. Настойку на мухоморах приготовит. Бочки три. Или лучше пять? Горыныч за троих ест и пьет.
Нет, всё же жизнь хороша, когда есть праздники.
— Гони, мила-а-я!!! — звонко крикнула она, понукая свою ступу.
0
Елена:
29 марта 2019, время 07:25
Да, одарила, так одарила. Любит своих мальчиков и себя не забывает. Спасибо Милена, процесс одаривания замечательный,но и предвкушение подарков тоже хорош.